RSS
Історія     

Женщины, начавшие историю украинского феминизма: Мария Вилинская и Наталья Озаркевич

Женщины, начавшие историю украинского феминизма: Мария Вилинская и Наталья Озаркевич

В истории украинской литературы хватает женщин, которые активно отстаивали место женщины под литературным солнцем. Все они были разными. Но таких, как Мария Вилинская и Наталья Озаркевич надо еще поискать. Одна из них не была красавицей, но влюбляла в себя всех писателей-мужчин, была замужем за человеком младше на 17 лет, одной из первых надела брючный костюм и усыновила внука, чтобы спасти невестку от позора. Другая, оставшись молодой вдовой, вела полемику с Кларой Цеткин и издавала первый женский журнал.

Первая родилась в 1833 году в России, вторая – в 1855-м на Галичине.
Первая училась в частном пансионе для девочек, вторая получила домашнее образование.
Первая выходила замуж дважды: первого мужа просто бросила, а в перерыве между двумя замужествами не сторонилась других мужчин. Вторая рано овдовев,  так вдовой всю жизнь и прожила.
Первую женщины не очень любили, вторую женщины искренне уважали.
Первая ушла из жизни летом, в семейном кругу, в фруктовом саду. Вторая – зимой, одинокая, даже точная дата смерти неизвестна.

Но есть нечто, что объединяет этих женщин значительно больше, чем строки в биографии: они обе не только были вольны сами, но и сделали все возможное для того, чтобы освободить женщин – разрушить стереотип о женщинах как об обязательном приложение к домашнему очагу или украшению светской гостиной. Они были очень разными, но смотрели в одном направлении.

Независимый волчок украинской литературы Мария Александровна Вилинская
Наиболее отчаянные и пронзительные “женские истории” в украинской литературе писались о крепостных. И писала их россиянка, выучившая украинский язык после замужества. Но на обложке ее произведений значилось мужское имя – Марко Вовчок. Мария Вилинская, она же Мария Маркович, она же Мария Лобач-Жученко, вошла в историю как автор “Народных рассказов” и женщина, которую не очень любили другие женщины. Чего не скажешь о мужчинах, которые ее просто обожали.

Мария Вилинская до сих пор остается едва ли не самой загадочной украинской писательницей, которая смогла не только утвердиться как писательница в патриархальном писательском мире (пусть и под мужским именем), но и зарабатывать литературным творчеством на жизнь. Возможно, не столько творчеством, сколько переводами. Но во времена, когда женщине отводилось место под крылом мужа у домашнего очага, жить на заработки от своих знаний иностранных языков было почти подвигом.

Даже тогда (2-я половина XIX – начало ХХ вв.) Мария Вилинская была не единственной женщиной, зарабатывавшей на жизнь словом, хотя в конце 1850-х являлась единственной признанной женщиной-писательницей в украинской литературе. Впрочем, именно вокруг Вилинской ходило много домыслов и сплетен, именно она оказывалась в таком количестве разных недвусмысленных ситуаций, что ее творчество иногда уступало место подробностям жизни.
О Вилинской всегда вспоминают как о красивой женщине. Но сколько бы вы ни рассматривали ее портреты, особой роковой для мужчин красоты на них разглядеть не получится. Марко Вовчок – хорошая женщина, но присмотритесь, Олена Пчілка ничуть не хуже! Дело в том, что воспоминания о Вилинской-красавице на самом деле принадлежат перу влюбленных в нее мужчин. А если учесть, что влюблялись в нее в основном писатели (от Пантелеймона Кулиша до Ивана Тургенева), легко понять, откуда такие оды невероятной красоте и грации Вилинской.
Женщины в оценках красоты Вилинской были значительно сдержаннее, к ее общительности относились скептически: о Вилинской отзывались как о личности замкнутой, нелюдимой, неразговорчивой. Хотя в таком случае очень сложно объяснить, чем именно она пленяла мужчин. Возможно, обольщала умом? Отвергать такую ​​версию не приходится, ведь Вилинская действительно была умной, образованной, прогрессивной, раскованной. Если говорить предпочтениях в одежде, то Вилинская стала едва ли не первой женщиной, которая надела мужской брючный костюм. Хотя на самом деле ее прогрессивность измерялась не одеждой, которую она носила, а тем, чем и как она занималась.
Урожденная россиянка из Орловской губернии, получила образование в частном пансионате в Харькове, а потом на правах бедной родственницы (со всеми вытекающими из таких прав последствиями) жила у тети. Вилинская могла выгодно выйти замуж и, вероятно, учитывая тогдашние общественные устои должна это сделать, но недаром она так искренне восхищалась произведениями Жорж Санд. И вместо того, чтобы сделать выбор в пользу небедного помещика и посвятить жизнь созданию и поддержке семейного очага, 17-летняя Мария выбрала украинского этнографа Афанасия Маркевича, который отбывал в российском Орле ссылку за участие в Кирилло-Мефодиевском братстве. Возможно, это была даже не любовь с первого взгляда и на всю жизнь, а, скорее, шанс наконец вырваться на свободу и начать жить самостоятельной жизнью. Ну а если для этого надо было выучить украинский язык, то для Вилинской это была не проблема – она ​​имела незаурядный талант к изучению языков, и он ей не раз в жизни послужил.
Вскоре после того, как Мария Вилинская стала Марией Маркович, она стала еще и Марко Вовчок. Мария не имела ничего против того, чтобы подписывать произведения мужским псевдонимом (быть как Жорж Санд ей нравилось), но сам псевдоним восторга у нее не вызвал. Так же, как и жизнь с Марковичем сначала в Украине, а потом в российском Петербурге. Их брак длился менее 10 лет, но поскольку разводы в те времена были диковинкой и редкостью, о Марковичах просто говорили, что они “не живут вместе”. На самом деле они жили еще и в разных странах: он – в Российской империи, а она с маленьким сыном – почти десять лет то во Франции, то в Германии, то в Италии, то в Швейцарии.
Вилинской-Маркович, которая знала десять языков и в быту говорила по-французски, жить в Европе было значительно проще, свободнее и перспективнее, чем в Российской империи. Потому что в Европе она могла себе позволить не только знакомиться и общаться со многими мужчинами (преимущественно писателями, общественными и политическими деятелями, которые в нее влюблялись), но и зарабатывать литературным творчеством и переводами на жизнь. Несомненно, состояние таким трудом не заработаешь, но не от кого не зависеть все же получалось. Марию Маркович трудно назвать первой женщиной, которая воспользовалась замужеством как способом вырваться на свободу, но фактически она стала первой украинской писательницей, которая перешагнула замужество, когда оно стало напоминать кандалы, и рискнула зарабатывать творчеством на жизнь.
Когда в 1867 году Вилинская-Маркович наконец вернулась из Европы, в российский Петербург, то среди всего прочего начала выпускать журнал “Переводы лучших иностранных писателей”, печатать в котором свои переводы могли (и она это поощряла) образованные женщины. О том, как непросто женщине зарабатывать на жизнь, Вилинская знала не понаслышке. Так же, как понимала, сколько умных женщин, получивших образование, просто сидит без дела и без личных денег. Собственно, она организовала некий тогдашний переводческий женский фриланс, который позволил многим девушкам и женщинам поверить в себя, свой талант и возможность жить своим умом и из собственных знаний. Большинству девушек самим не под силу находить тексты для перевода, но вместе с полученной от Вилинской работой они также получали переводческий опыт и подработку.

К сожалению, все закончилось безрадостно. И для журнала, и для Вилинской. Она допустила ужасную стратегическую ошибку: ставила под всеми переводами свою фамилию. То есть к работе над переводами преимущественно привлекала девушек из провинции, но в печати их имена нигде не числились. С одной стороны, логика в этом была: издатели значительно охотнее отдавали тексты на перевод известной писательнице, чем девушкам без имени. Но, с другой, некоторым девушкам было обидно, что переводят они, славу получает другая.
Неизвестно, как и почему (по одной из версий из-за финансовых вопросов, по другой – из чисто личных причин), но одна из переводчиц, которая работала с Вилинской, Екатерина Керстен, решила своей “шефине” отомстить. Она взялась переводить сказки Андерсена, а потом просто сдала перевод, который до того уже сделали и выдали Мария Трубникова и Надежда Стасова. Вилинская, перевод не читая, поставила под ним свою фамилию и издала. Когда он увидел мир, Керстен мстительно направила экземпляры издания Трубниковой и Стасовой. Вилинскую обвинили в плагиате. Доказать, что это не ее рук дело, было невозможно, ведь под переводом значилось ее имя. Как следствие, репутация писательницы и переводчицы Марии Маркович потерпела крах.
Журнал прекратил существование. Мария же второй раз вышла замуж за Михаила Лобач-Жученко, который был моложе ее на 17 лет,  и следующие несколько десятилетий тихо жила в разных городах Российской империи, куда по службе переводили ее мужа. Ушла из жизни дома, в саду, летом 1907-го года. Муж похоронил ее под любимой грушей, как она и завещала.

Можно было бы предположить, что мещанская жизнь (в том числе брак) ловила Марию Вилинскую и таки поймала. Но вполне вероятно, что нет. Потому что ее невозможно было поймать, приручить, сломить. А еще она, как никто другой (даже после истории с плагиатом, придуманным женским умом и сделанным женскими руками) понимала, насколько непросто жить женщинам в тогдашнем обществе. Поэтому усыновила своего первого внука. Таким образом Мария Лобач-Жученко (она же Вилинская, она же Маркович, она же просто Марко Вовчок) спасла честь своей будущей невестке, которая родила ребенка до брака. И хотя жизнь и Вилинскую научила не считать человеческие пересуды, тем не менее, она также хорошо запомнила, чем может обернуться для тогдашней женщины потеряна репутация.

Не ради куска хлеба, а во имя идеи: Наталия Озаркевич (Кобринская)
О Наталье Кобринской вспоминают каждый раз, когда хочется поговорить об истоках феминизма на украинских землях, в частности на Галичине. И это справедливо, поскольку Кобринская не только активно поднимала модные в то время во всей Европе “женские” вопросы, но еще и активно полемизировала с Кларой Цеткин, которая считала, что второстепенная роль женщины в обществе – не что иное, как побочный эффект капиталистической системы; стоит только изменить общественный строй с капиталистического на социалистический, автоматически изменится и роль, и значение женщины.

Кобринская же, в отличие от Цеткин, была искренне убеждена, что порядок здесь ни при чем и смена социализмом капитализма женскую жизнь не улучшит. А может, и ухудшит. Потому что если при капитализме женщина должна только вести домашнее хозяйство, то при социализме, по всей вероятности, к домашнему хозяйству добавится обязательная работа вне дома - каких-то особых прав социализм женщинам не даст, но вот обязанностей и хлопот добавит. На самом деле она как в воду глядела: социализму не понадобилось много времени, чтобы создать феномен “советской женщины” – огорченной, измученной, униженной, которая вечно пытается все успеть, хотя при этом должна за всем выстоять длинную очередь. Не за такое будущее украинской женщины боролась свое время Наталья Кобринская!
Кобринская была из рода Озаркевичей, то есть наследственного рода греко-католических священников, что автоматически означало высокий уровень образованности и большую общественную активность на протяжении нескольких поколений. Ее отец, будучи греко-католическим священником во втором поколении, депутатом галицкого сейма и основателем общественной организации “Русская беседа”, пропагандировавшей украинское слово, писал стихи, пьесы, много переводил на украинский. Все дети в семье получили блестящее образование, хотя Наталья и ее сестра учились дома. Старший брат Кобринской, как и отец стал священником и общественным деятелем, младшие братья – один известным врачом, другой – не менее известным адвокатом. Несколько выбилась из этого сонма младшая сестра, которая просто вышла замуж (правда, за  гимназического учителя, тоже много значило), но зато Кобринская отработала “женский вопрос” за двоих.

Возможно, в жизни Наталии Кобринской все сложилось бы иначе, если бы она так рано не осталась вдовой. После смерти мужа Теофиля Кобринского, Наталья оказалась в финансовом затруднении (женщина на Галичине в те времена жила “за мужем” и содержалась за его счет), поэтому вынужденно вернулась жить в родительский дом. Отец, чтобы как-то утешить дочь, везет ее в Вену, и именно там безутешной вдове Кобринской удается увидеть свет в конце бесперспективного женского тоннеля: она знакомится с публицистом Остапом Терлецким, который убедил Кобринскую в том, что она имеет талант к письму. А если она сможет писать, то сможет на себя  и зарабатывать. Первый рассказ Кобринской назывался “Госпожа Шуминская” (впоследствии “Дух времени”). Писала же Кобринская о женском достоинстве, потребности женщин объединяться, чтобы вместе преодолевать жизненные препятствия и вырываться из тисков устаревших общественных предписаний. Если учесть, что галицкие земли во все времена были удивительным симбиозом женской образованности и женского бесправия, то такая позиция Натальи Кобринской была более чем смелой.

Но не художественными произведениями единственными прославилась Кобринская (хотя ее рассказом “Ради куска хлеба” искренне восхищался Иван Франко, все же сейчас художественное наследие Кобринской преимущественно представляет интерес дляисториков литературы), а как основательница “Общества русских женщин” и соучредитель альманаха “Первый венок”. Общество было основано 1884 года в тогдашнем Станиславе и имело целью влиять на развитие и сознание женщин с помощью литературы. А поскольку произведений, которые могли этому влиянию служить (по крайней мере на украинском) не хватало, Кобринская придумала издать литературный альманах. Средства на издание “Первого венка” дала Олена Пчілка. На обложке значились фамилии как основателей Наталии Кобринской и Олени Пчілки.
В “Первый венок” вошло 49 поэтических, прозаических, публицистических произведений 17 женщин из разных уголков украинских земель (в частности, Ганны Барвинок, Ульяны Кравченко, Михайлини Рощкевич, Софии Окуневской, Ольги Франко, Леси Украинки). По большому счету, “Первый венок” можно считать первым в мире сборником женских произведений, написанных, собранных, отредактированных и выданных самими женщинами. Но гораздо большее значение имеет другой факт: для многих женщин это был шанс заявить о себе именно как о писательнице (поэтессе или журналистке), что в условиях тогдашней, разделенной между несколькими империями Украины, было сделать очень непросто.

Но Кобринская на этом не остановилась: в 1893-1896 годы организовала издательство “Женская библиотека”, в котором опубликовала три тома альманаха “Наша судьба”. Сюда вошли как литературные произведения, написанные женщинами, так и сделанные ими литературные обзоры.
До этого литературная критика считалась исключительно мужской прерогативой. Также не обошлось без статей о женском движении и праве женщин учиться в университетах.
Задумала Кобринская еще один, не менее грандиозный литературный проект: издать подборку украинских и переводных произведений, в которых бы говорилось о женщинах, каждая из которых не побоялась выйти за порог своего дома, достигла в жизни невероятных высот и выполнила ту или иную выдающуюся миссию.
К сожалению, воплощению этого проекта сначала помешала Первая мировая война. А потом – смерть. Кобринская ушла из жизни в январе 1920 года, а  точная дата ее смерти неизвестна, потому что умерла она в дни, когда свирепствовали зимние метели, поэтому несколько дней к ней никто не наведывался. А поскольку причиной смерти стал тиф, то дом Кобринской потом просто сожгли. Чего не скажешь о ее идеях и затронутых ею вопросах, которые не потеряли актуальности и спустя столетие после ее смерти.
Сегодня речь идет уже не столько о праве учиться женщин в университетах, сколько о праве входить в наблюдательные советы больших корпораций или избираться в Верховную Раду наравне с мужчинами. Кто-то скажет, что женский вопрос до сих пор не решен окончательно. Возможно, и так. Но не забывайте, что Кобринская начинала прокладывать этот путь с официальных петиций позволить девушкам посещать классические гимназии и с обращений к австрийскому правительству организовывать в селах детские сады, которые в те времена были диковинкой.

Мария Вилинская (Маркович, Лобач-Жученко) и Наталья Озаркевич (Кобринская) прожили разную, насыщенную, богатую событиями и впечатлениями жизнь. Каждая из них режиссировала жизнь для себя сама. И, возможно, ни одна из них не была бы в восторге, что через века их произведения, творчество и позиции будут сопоставлять и сравнивать. Но большое видится на расстоянии. Так же, как и тот факт, что Марию Вилинскую и Наталью Кобринскую на самом деле делает такими похожими желание не просто оставаться собой, но еще и принадлежать самой себе.

По материалам Интернета подготовила Рина Тенина

08.03.2020    

Увага! Використання публікацій ВД «Кур'єр» у спільнотах соцмереж та ЗМІ без зазначення автора и назви видання ЗАБОРОНЕНО!


Поділитися новиною

Слідкуйте за новинами у інформаційних пабліках "Курьера недели": Телеграм-канал Фейсбук группа


*Залишити коментарі можуть зареєстровані користувачі Facebook.

-->
Угору