RSS

Живет, как играет, играет, как живет...

Живет, как играет, играет, как живет...

Уж кого, без сомнения, можно назвать легендой измаильской культуры, так это - Клавдию Воронкову, ведущую актрису народного драматического театра "Акцент" ДК имени Т.Г. Шевченко. Глядя на актрису, думаешь: живет, как играет, и играет, как живет. Все так, правда, с некоторыми поправками. Жизнь Клавдии Васильевны действительно сюжет для романа, и было в ней достаточно драматических, трагикомических и романтических эпизодов. Встретившись с актрисой в репетиционной комнате ДК, я так заслушалась её увлекательной биографией, что не заметила, как пролетели два часа. Время от времени режиссер труппы Василий Глух приоткрывал дверь, давая понять: мол, заканчивать пора, актрисе надо репетировать. А мы дошли лишь до половины. И, признаться, я бы слушала и слушала…

Клавдия Воронкова (в девичестве - Виноградова) родилась в довоенном Измаиле. 
- Первый класс я окончила в румынской школе, затем - в советской, потом опять пришли румыны, - рассказывает актриса. - За промахи в учебе в румынской школе нас крепко лупцевали. Говорить нужно было только на румынском - не только в школе, но и на улице. Возвращаемся, бывало, с подругой домой, щебечем по-русски… Если полицай услышит (а они для порядка повсюду дежурили), сзади подойдет и как даст по спине!
Отец Клавдии был коммунистом. Она вспоминает, что при румынском режиме, еще до войны, перед 1 мая и 7 ноября, когда в СССР проходили всенародные празднования, полицейские приходили и забирали отца на несколько дней, чтобы в городе не организовывалось никаких массовых мероприятий. А потом отпускали…
 Немалые испытания пришлись на её семью. Клавдия Васильевна помнит, как перед отступлением Красной армии на еврейском кладбище расстреливали "неблагонадежных", в том числе её дядю, служившего когда-то офицером царской армии. Расстрелянных забросали землей в общей могиле, а потом еще несколько дней из неё доносились стоны… Через несколько дней родственники пришли забрать тела расстрелянных - и в округе целый день стоял плач и вой. "Мы многое пережили, в моей семье были и те, кто прошел через сталинские  тюрьмы, но обозленности, агрессии у нас не было, - говорит Клавдия Васильевна. - А сейчас это царит повсюду, только почему - непонятно".
Отец, как коммунист, в начале войны отправился на фронт, а семья засобиралась в эвакуацию.
- Мама была на последнем сроке беременности моей младшей сестрой, - вспоминает Клавдия Васильевна. - А потому "эвакуация" наша окончилась в Сафьянах.  Мы едва отъехать успели, как у мамы начались роды. В сельской церкви, куда свозили раненых, появилась на свет наша Тамара. Этим именем её попросила назвать медсестра, принимавшая роды. Сказала матери: "У меня дочь погибла в первые дни войны - Тамара". Так, с пополнением мы вернулись в Измаил.…
Оккупацию семья пережила, отец живой, невредимый вернулся с фронта, выстояли Виноградовы и в голодные послевоенные годы. 
- Я очень хотела врачом быть, - рассказывает Клавдия Васильевна, - но после окончания школы подруга переманила меня на работу на городской телеграф. А в 1950-м году в Измаиле построили здание театра (на тот момент - областного). Мой сосед, портной, устроился туда на работу в костюмерный цех. А мне говорит: "Там должность кассира свободна, давай к нам!". 
Так началась новая веха в жизни Клавдии. Беззаботная восемнадцатилетняя девчонка понятия не имела ни о театре, ни о высоком искусстве… "В школе я очень любила стихи декламировать, петь, - рассказывает моя героиня. - Знакомая как-то говорит матери: "Дарья  Максимовна, отдайте Клавочку в музыкальную школу, способная ведь!" А мать моя, донская казачка по происхождению, говорит: "Да она и так браво поет". Так что никакого музыкального образования у меня нет". Из всех видов искусств единственным доступным было кино. Кинотеатр по Железнякова (ныне - Областной центр национальных культур) Клава с подружками посещала. А театр был привилегией советской элиты.  Его посещали офицеры с женами, приезжие работники пароходства, партийные боссы. Нарядная публика в вечерних платьях и меховых горжетках размещалась в зале, раздавался последний звонок, после которого на спектакль уже не пускали, закрывалась дверь… И Клавочка приступала к своему любимому занятию - перемерять шляпы, которые нарядные дамы оставляли в гардеробе. "У меня и мысли не возникало хоть раз попасть в зрительный зал, - говорит она. - Пока однажды администратор по фамилии Глэд не предложил: хочешь спектакль посмотреть?". Клава бросила примерку шляп и на цыпочках отправилась за ним на балкон. Устремив взгляд на сцену, где шла "Бесприданница", Клавдия словно попала под действие гипноза. Костюмы, декорации, актерская игра, эмоции и переживания, разыгрываемые на сцене, -  все волшебство театра поглотило её с головой. Она была оглушена этими впечатлениями, и потом постоянно возвращалась мыслями на сцену. Вот так родилась самая сильная и продолжительная любовь её жизни, любовь с неожиданной развязкой. Но на тот момент Клавдия и помыслить не могла, что когда-нибудь она станет центром этого измерения, и на неё, королеву сцены, будут устремлены взгляды сотен людей… А пока на неё, молодую, миловидную девушку устремился лишь один, но очень цепкий взгляд. Знаки внимания Клавдии стал оказывать актер и по совместительству - замдиректора театра Виктор Асадов. Внешне он был типичный "герой-любовник": высокий, статный голубоглазый блондин. Каждое утро к пыльному кварталу, где жила молоденькая кассирша, подъезжала "Победа", на заднем сиденье её ждал букетик или коробка конфет, и машина доставляла Клавочку на работу в театр. "А иначе, - говорит она, - летом ноги до щиколоток пылью покрыты были, а осенью - грязью, дорог ведь заасфальтированных не было".
В ловко расставленные опытным мужчиной сети Клавдия, по наивности, таки попала. И ей ничего не оставалось, как уехать с Асадовым в Карелию. Там родилась дочь Аня, которую Клавдия с рождения ласково называет Асей. В Сортавале, а затем - в Липецке жили в актерской среде, муж работал в театре, а Клавдия "работала" женой актера. Все бы ничего, но домой её очень тянуло. Жизнь на чужбине, хоть и в "золотой клетке" (муж её любил, и ни в чем не отказывал, только из ревности ограничивал контакты с внешним миром) стала невыносимой. Она, вместе с дочерью возвращается домой. Тогда с ней произошел один из самых драматических эпизодов в жизни, когда супруг, то ли из мести, то ли с целью шантажа, чтобы не ушла от него - выкрал Асю. Дочь он затем вернул, но Клавдия пережила один из самых страшных месяцев своей жизни. И этого простить ему уже не смогла…
В Измаиле она устроилась работать в Межрейсовый дом моряков - дежурной по этажу и подменным администратором. В этом же здании размещался Клуб моряков, а при нем работала труппа самодеятельного театра. Режиссер Михаил Кисиц в свое время был одним из ведущих артистов Ленинградского ТЮЗА. Вместе с супругой Региной Лангис он попал в Измаил, и здесь они возделывали театральную ниву. Клавдия после работы стала заглядывать в клуб, и в результате все-таки попала в труппу Кисица. Её первая роль - в спектакле "Немая жена".
- Вы можете представить себе: я - и немая, - смеется Клавдия Васильевна. - Кисиц учил нас опираться на метод Станиславского, говорил: играйте себя в предлагаемой ситуации. Нам давали задания придумать биографию своих героев до отображаемых событий: как они жили, что с ними происходило, почему они стали именно такими. "Знакомство с текстом, - говорил нам режиссер, - это только скелет, он должен обрастать мясом, нервами, кожей". Он старался, чтобы мы максимально погружались в атмосферу. К примеру, когда я готовилась играть врача в пьесе "Вызов Богам", режиссер договорился с администрацией поликлиники, и я целый день провела на приеме в кабинете хирурга. Изучала её манеру общения с пациентами, мимику, жесты… Одной из первых моих постановок был спектакль "Поцелуй Чаниты", где меня утвердили на главную роль. Спектакль был музыкальным, и мне необходимо было петь и танцевать, чего я до этого момента на сцене никогда не делала. Прослушав меня, аккомпаниатор сказала, что слух у меня абсолютный и вокальные данные - отличные. Меня утвердили на роль. Однако я так волновалась, что не справлюсь, петь не смогу, что собиралась, уж было, отказаться. Поделилась я своими переживаниями с Асей и ушла на работу. Возвращаюсь домой, а на панели надпись большими буквами: "Русские не сдаются!". Так Ася меня "воспитывала". 
Премьера "Чаниты" имела огромный успех. Более того, с этим спектаклем измаильскую труппу пригласили в Одесскую музкомедию. Можно лишь представить, как аматорский  коллектив чувствовал себя на профессиональной сцене! Свою роль Воронкова сыграла блестяще. Михаил Водяной был в восторге. Какой темперамент, артистизм, фактура! И всё - благодаря матушке-природе! Ведь актриса играла фактически "от себя", своих ощущений. Спустя немного времени она получила приглашение работать в музкомедии. От которого отказалась: не хотела дочь оставлять в Измаиле, а главное, - интуиция подсказывала: не мое это место…
Её Домом с 1961 года стал городской Дом культуры, куда перебралась из Межрейсового театральная труппа, на сцене которого сыграно порядка пятидесяти ролей. В молодости это, безусловно, были лирические героини, юные красавицы. Внешность у Воронковой была подходящая для этого амплуа. С годами она безболезненно переходит на возрастных героинь, на более интересные и разноплановые роли. "Я выбирала образы, которые хватали за сердце", - говорит Клавдия Васильевна…
Менялись времена, эпохи, люди рядом с ней, единственное, что оставалось неизменным - сцена. Сцена подарила ей встречу с человеком, в котором она обрела мужа, друга и главного театрального критика в своей жизни. В разговоре она так и называет его: "Мой любимый муж". За день до смерти он, всю жизнь проживший с атеистическими убеждениями, неожиданно произнес: "Я так благодарен Богу за 40 лет счастья с тобой". Ушел внезапно, у неё на глазах, а вместе с ним - ушла почва под ногами. Но девять дней спустя - она вновь на сцене - давали премьеру "Банкрота". Нельзя было не играть: труппа готовилась к этому столько времени, столько месяцев репетировала, невозможно было подвести коллектив. Из тумана своей скорби она выходила на сцену, играла, а за кулисами плакала - ведь в зале не было уже её главного зрителя…
Передо мной сидит Актриса. Тщательно уложенные волосы, макияж, нарядное платье, бижутерия… Клавдию Воронкову не знают другой, и она никогда не позволит себе другой появиться на публике. Для неё эта подача себя - неизменная часть её миссии: она - актриса. Хотя на самом деле главным украшением этой женщины являются глаза, - искрящиеся энергией и молодостью души. В ней по сей день живет та озорная девочка, примерявшая в гардеробе шляпы. Сохранен и главный свидетель этих примерок - старое театральное зеркало, разместившееся в репетиционной комнате театра. Они с Клавдией Васильевной - как два талисмана, сумевшие пронести театральный дух сквозь десятилетия…

18.09.2013    

Увага! Використання публікацій ВД «Кур'єр» у спільнотах соцмереж та ЗМІ без зазначення автора и назви видання ЗАБОРОНЕНО!


Поділитися новиною

Слідкуйте за новинами у інформаційних пабліках "Курьера недели": Телеграм-канал Фейсбук группа


*Залишити коментарі можуть зареєстровані користувачі Facebook.

-->
Угору