Флотилия возвращается на Дунай
Разгром вилковской переправы.Ещё гремел бой в Жебриянах, а бронекатера Великого уже полным ходом шли по Дунаю. Они спешили в Вилково, где отступавшие части противника поспешно переправлялись на румынский берег. На вилковском берегу скопилось до трёх тысяч немецких и румынских солдат, стояли обозные фуры, артиллерия, различная военная техника – всё это ждало своей очереди на переправу.
От нашего берега к румынскому ползли паромы, битком набитые техникой, а также баркасы и лодки с солдатами. К 9 часам утра корабли подошли к Вилково. Противник заметил советские корабли и открыл по ним артиллерийский огонь. Высадив на берег десантников, бронекатера подошли к переправе и начали её громить. Масса людей на берегу пришла в движение и стала похожей на потревоженный муравейник. По реке поплыли разбитые паромы и брошенные лодки. Вражеские солдаты, застигнутые огнём, спасались вплавь.
Тем временем освободившиеся после сражения в Жебриянах корабли Державина тоже поспешили в Вилково. Вырвавшись далеко вперёд, головным шёл бронекатер старшего лейтенанта Воробьёва. Он следовал по Очаковскому рукаву, а бронекатера Великого подошли к городу через гирло Быстрое.
На подходе к Вилково рубку потряс удар – словно кувалдой грохнули – бронебойный снаряд пробил её навылет. Сигнальщик Миршавка доложил: «Слева на берегу - батарея противника». Орудийные расчёты Васильева и Карася и крупнокалиберные пулемёты Соболя открыли огонь по вражеской батарее. Но, несмотря на беспрерывный огонь, вражеская батарея жила, посылая в броню катера снаряд за снарядом. Воробьёв насчитал 13 попаданий. После одного из них было повреждено рулевое управление, и катер стало разворачивать под прямой удар батареи.
Был ранен пулемётчик Соболь и его заменил сигнальщик Миршавка. Много вреда наделал снаряд, попавший в машинное отделение. Были ранены мотористы Борсенко и Кокулов. Заглох левый мотор, а из пробитого выхлопного коллектора валил густой едкий дым. Старший моторист Бухалов, оказав помощь раненым, бросился к заглохшему мотору. В эти минуты решалась судьба корабля. Потеряв управление, маневренность и скорость, он стал удобной мишенью для вражеской батарей. Однако в неравном бою удалось подавить батарею: там, где она стояла, горел камыш и поднимался столб чёрного дыма.
Тем временем Бухалову удалось запустить мотор, и катер пошёл полным ходом в Вилково. Стало видно, как бронекатера Великого, курсируя вдоль фарватера, ведут огонь на переправе. Основная масса немецких и румынских солдат разбежалась и пряталась по садам и огородам вилковчан. Оставшиеся, подгоняемые офицерами, продолжали оказывать сопротивление: одни стреляли по бронекатерам из противотанковой пушки, другие залегли и отстреливались от наседавших десантников. Повсюду на берегу стояла брошенная техника, валялись перевёрнутые повозки, носились раненые лошади. Когда бронекатер Воробьёва присоединился к кораблям Великого, все, без кого можно было обойтись на боевых постах, взяли по приказу командира личное оружие и вышли на палубу. Матросы и старшины залегли и открыли огонь по фашистам на берегу. На бронекатерах Великого заметили это, и там тоже затрещали автоматы. Бронекатер, на котором находился гвардии лейтенант Крысанов, так близко прошёл вдоль берега, что пулемётной очередью у него из рук выбило автомат. Тогда он взял другой и снова стал стрелять по врагу. Вскоре со стороны Жебриян на северную окраину Вилково подошла рота морских пехотинцев-котановцев и соединилась с корабельным десантом. После её прихода противник прекратил сопротивление. В боях за Вилково моряки уничтожили более трёхсот и взяли в плен около двух тысяч вражеских солдат и офицеров.
Бой с вражеским монитором
После освобождения Вилково передышка была недолгой: начался артиллерийский обстрел города. Огонь вёлся со стороны острова Ермакова, и, поднимая столбы воды, снаряды падали поблизости от кораблей.
По приказу командования на поиск невидимого противника вышел отряд кораблей, и катер Воробьёва, вырвавшись вперёд, шёл головным. Подойдя к острову, сбавили ход и стали присматриваться к зарослям на берегу.
Когда была пройдена почти половина острова, на катере заметили: слева на берегу между вербами мелькнуло что-то яркое и тут же исчезло. Этого было достаточно, чтобы понять: в прибрежных зарослях прячется корабль противника. Мелькнувшее между веток яркое полотнище – это его флаг, который взвило порывом речного ветерка.
Воробьёв приказал открыть огонь по зарослям, где был замечен флаг. Внезапно над рекой появился бомбардировщик ВВС Черноморского флота. Лётчик заметил, что катера стреляют по зарослям на берегу, и решил помочь – сбросил туда бомбу.
Над зарослями поднялся столб огня и чёрного дыма. Вербы – это была маскировка – мгновенно опали, и перед бронекатером предстал румынский монитор «Ардеал». Потом моряки узнали имя лётчика, который им помог, – лейтенант Бриллиантов.
Корабль горел, и все же его орудийные башни стали разворачиваться в сторону бронекатера. В это время подошли и остальные корабли, а вслед за ними по Очаковскому рукаву подоспели бронекатера Державина. Начался бой. Во флагманский корабль МО-044, где находился Державин, попал снаряд, разорвавшийся в машинном отделении. Из экипажа никто не пострадал, но был повреждён левый мотор. Начался пожар, через пробоину стала поступать забортная вода. Мотористы под командованием мичмана Залогина быстро потушили пожар и заделали пробоину. С подошедшего миномётного катера по монитору дали залп из «Катюши». Над его палубой взметнулся столб огня, раздался сильный грохот – взорвался артиллерийский погреб корабля.
Монитор заметно осел, с его бортов стали прыгать офицеры и матросы. Двенадцать моряков удалось выловить, в том числе и командира корабля.
Десант в укрепрайон Переправа
24 августа корабли Дунайской флотилии прорвались на Дунай и освободили Вилково. Напротив города было румынское село Переправа, где противник создал мощный укрепрайон. После освобождения Вилково командование Черноморским флотом решило высадить десант и разгромить вражеский оплот.
Из воспоминаний Виктора Проценко:
«24 августа, во второй половине дня, командующий флотом адмирал Октябрьский вызвал меня в штаб и приказал на 16 торпедных катеров принять 350 бойцов морской пехоты и в охранении двух артиллерийских катеров идти полным ходом в Вилково.
В Килийском гирле нас встретил замаскированный ветками сторожевой катер под флагом командующего флотилией. Подошли к борту, и контр-адмирал Горшков приказал после высадки морских пехотинцев в Вилково всем торпедным катерам сосредоточиться в камышах на левом берегу и оставаться там до рассвета, имея моторы и оружие в готовности. Высадка в Вилково проводилась в наступившей уже темноте.
В связи с тем, что с противоположного берега постреливал противник, начальник штаба флотилии капитан первого ранга Свердлов поторопил нас скорей отходить от места высадки.
Рано утром предстояла высадка десанта. Как только забрезжил рассвет, я вылез на рубку и в бинокль стал искать катера (комбриг находился на катере ст. лейтенанта Подымахина). Рядом с нами застыл катер Степаненко, остальных не было видно. Запросил по радио - ответили поочерёдно все: «Стою на якоре. Всё в порядке». «Наверное, прошли ниже по течению», - подумал я и приказал Подымахину и Степаненко сниматься с якорей. Минут через пять мы вышли из камышей и увидели рыбачью лодку, идущую с противоположного берега, в которой сидели три бородатых мужика. «Вы кто такие?» - спросил я. «Староверы», - ответили они хором из лодки. «Что делали на том берегу?». «Были у родных». «Ясно. А сколько там фашистов?». «Было очень много, наверное, с тысячу, а вчера вечером, когда целая флотилия ваших моторок на них попёрла, они сразу всполошились и с криком: «Десант!» - ринулись бежать… Туда, на Сулин». «Так… А сейчас моторки где?». «Там же, в камышах попрятались и спят».
Всё стало ясно, и мы вдоволь посмеялись. Наши моряки позабыли, что имеют дело с рекой, где название берега определяется по направлению течения, и посчитали левым то, что было у них по левому борту при выходе с моря…
Промашка обернулась успехом – перепугали фашистов, и те без боя покинули укрепрайон. Когда я рассказал об этом командующему флотилией и начальнику штаба, они тоже долго и весело смеялись. Потом Горшков сказал: «Придётся тебе доложить комфлоту, какую вы тут провели ночную операцию».
Анатолий Каминский,
измаильский краевед
Увага! Використання публікацій ВД «Кур'єр» у спільнотах соцмереж та ЗМІ без зазначення автора и назви видання ЗАБОРОНЕНО!
Поділитися новиною
Слідкуйте за новинами у інформаційних пабліках "Курьера недели":
