Творчество наших читателей

Сегодня мы предлагаем вниманию наших читателей отрывок из рассказа студента ИГГУ Александра Вигера. Саша рассказал о своем знакомстве и дружбе с Дарьей, юной поклонницей готической субкультуры, проживающей в Бахчисарае. В полном объеме произведение можно прочесть на сайте izmail.es в разделе «Молодежная страница». Читайте и оставляйте свои комментарии о рассказе.

                    Порочный ангел
  История, положенная в основу этой статьи, произошла со мной год назад. Верю в то, что она пошатнёт столпы равнодушия к молодым людям и их проблемам. Надеюсь на понимание.
  Конец лета. Август. Я расслаблено лежу перед телевизором, не ожидаю попадания на что-то и интересное, но наслаждаюсь самим процессом щёлканья каналов, у которого даже есть научное название – заппинг. Наверное, и у ковыряния в носу в таком случае должен быть терминологический эквивалент. Писатель Пелевин иронично назвал наше поколение «гомо заппиенс», и в тот момент я был его почётным представителем.
  Вообще летом я просыпался в 10-11 часов и до часу до двух проводил время в сладких объятиях праздности, лени и беспечности. Все мы на словах любим активный отдых – сноуборд, сёрфинг, альпинизм, - но когда доходит до дела, то желание подержать диван на спине зачастую побеждает. Закончились море, огород и футбол, и главными моими развлечениями в этот период дня были музыкальные каналы. Если за час ставили хотя бы 2-3 нормальные песни – уже праздник.  И вот на одном из них я читаю «Поставьте, пожалуйста, Хим. Если мне не позвонит сейчас хороший, добрый человек – я покончу с собой». Если честно, то смс-сообщения я читаю очень редко. Но когда это происходит, узнаю, что в стране у нас развелось немало геев «Парень ищет парня» и садо-мазохистов «Раб ищет госпожу». Иногда попадается кое-что весёлое, например «Поздравляю всех с первым днём весны. Гроб». Как филолога, меня, ясное  дело, огорчает безграмотность пишущих. Что касается сообщений о суициде, то их в чатах тоже хватает, но 95% из них не имеет под собой никаких оснований. Но ведь 5%...
Я хотел было переключить канал, но вдруг в голове моей вырисовался образ летящего вниз головой и разбивающегося насмерть человека. Я мотнул головой, пытаясь физически выкинуть из сознания эту картину, но она не покидала меня и заставляла чувствовать себя виноватым перед неизвестным человеком. Я переключил канал, попытался забыться, но затем снова вернулся и увидел то же сообщение. Теперь уже было бы преступлением не взять телефон и не записать номер отправляющего.
  На счету денег, как всегда, не было, но, надеясь на чудо, я всё же сделал вызов. Чудо не произошло, и я скинул 130. «Кто ты и откуда знаешь мой номер?» - пришёл ответ. «Значит, жива», - подумал я.
  С негой было покончено, и я помчался к своему другу Алёше домой, чтобы позвонить с его номера. Алёша куда-то ушёл, остался его младший брат, и я позвонил с телефона брата. Ответил мне женский, детски-прокуренный голос. Я объяснил девушке, кто я и откуда узнал её номер и сообщил ей, что также люблю Хим в частности и финский рок в целом. Она спросила, а слушал ли последний альбом Вилле Валло и компании, и я со стыдом ответил, что нет. Девушку звали Даша.
  Когда пришёл Алёша, я набросился на него как наркоман, нуждающийся в деньгах на дозу. Как верный друг, он не стал жадничать и одолжил мне сумму, которую я просил. Про себя он, конечно, посчитал меня сумасшедшим. Действительно, станет ли нормальный человек из-за незнакомой девушки бегать по городу и влезать в долги?
  Пополнив счёт, я позвонил Даше и узнал, что она готесса, ей пятнадцать лет и живёт она в крымском городе Бахчисарае. В Бахчисарае, по её словам, шесть школ, три больницы и семь кладбищ (прошёл уже год со времени нашего первого разговора, я могу кое-что забыть или перепутать, поэтому просьба не принимать эти данные, как статистически достоверные). Она не сказала о наличии в городе заводов, ДК или отделений милиции, что дало мне повод пошутить: «В Бахчисарае люди только учатся, болеют и умирают». Шутка понравилась.
  Бахчисарай, если верить Даше, маленький, скучный, грязный город, который пересекал заболоченный канал, несущий зловония. Чтобы покупаться на море, нужно было ехать в Красноперекопск или Севастополь. Любимыми местами готессы, естественно были кладбища; она посетила все пристанища мёртвых города.
  Население Бахчисарая 15-20 тысяч человек.
  Словом, моя Килия и её Бахчисарай – очень похожие провинциальные города.
  Внезапно на моём телефоне закончились деньги, хотя говорили мы с ней не более получаса.
  Алёша посмотрел на Дашин номер телефона и сказал, что у неё другой мобильный оператор. Смейтесь, дорогие читатели, ведь нет ничего смешнее чужих проблем. Для меня, дуб-дуба в этих вопросах, стало откровением, что по первым трём цифрам номера можно определить принадлежность к той или иной сети. Так что, уважаемые подписчики газеты, не ждите от меня статей на научно-техническую тематику – буду мучить вас своими эфемерными и бесполезными практически публикациями, если редакция позволит.
  Одолжил я у Лёши ещё денег и отправился за стартовым пакетом и карточкой пополнения счёта компании, которую не стану называть, чтобы не делать рекламу и без того раскрученному бренду. Как всегда, фортуна на моей стороне – все нужные магазины закрыты. На обратном пути, помню, сделал доброе дело – помог женщине занести в дом мешок угля. Женщина работала уборщицей на третьем этаже килийской районной поликлиники и обещала помочь в случае надобности. Таким образом я получил солидный блат в сфере медицинского обслуживания. От денег я отказался.
  Следующий день оказался Днём Независимости Украины, магазины не работали, поэтому пришлось ещё повременить. Дальше пошли суббота и воскресенье, и возможности пополнить счёт у меня также не было. На выходных я размышлял о Бахчисарае и Даше.
  Об этом крымском городе я слышал благодаря поэме Пушкина «Бахчисарайский фонтан», которую я до сих пор, горе мне, не прочитал. Благоуханная тишь, вдохновившая нашего курчавого мага, изменилась в худшую сторону со времен XIX века, если сопоставить данные Даши и пушкинистов. Это печально. Сам же фонтан, судя по фотографии, которую я видел, миниатюрный и изящный, остался символом города и его былой славы.
  Мне безумно хотелось созвониться с Дашей. Готы, как субкультура, сами по себе интересовали меня, но с килийскими «стражами печали» я пересекался редко и почти ничего от них не узнал. К тому же, пятнадцатилетнюю Дашу и восемнадцатилетнего себя я воспринимал как представителей немного разных поколений.
  И вот наконец-то наступил понедельник! Обычно это день тяжёлый, но тот понедельник можно было по праву назвать открытием новой недели. Я словно на крыльях полетел в магазин и приобрёл-таки заветную карточку.
  Итак, счёт пополнен, и я говорю, говорю, говорю! К счастью, Алёша оказался благоразумнее меня и предложил мне проверить счёт после 15-той минуты разговора. Сняло половину суммы. Я оторопел. Алёша, гораздо больше меня понимающий в современных технологиях, сжалился и отыскал для меня акцию, благодаря которой я мог говорить с Дашей бесплатно. Честь ему и хвала за это!
  Говорили мы долго. Оказалось, Даша не очень любит Украину, украинский язык и украинскую музыку. Особенно она не любила неплохую, как мне кажется, группу Тартак. Любимой же страной для неё были США за свои знаменитые домашние вечеринки -  house party. Это меня в ней удивило, учитывая, что готы воспринимаются как одиночки, а не как компанейские люди.
  Даша курила с первого класса и тщательно скрывала это от матери.
  Готесса знала английский язык настолько хорошо, что могла на слух воспринимать и переводить англоязычные песни. Я и сам в её годы ходил к репетитору по этому предмету, но не смог добиться таких знаний. А изучать иностранный язык её побудила рок-музыка, так что есть польза и у рока, что бы там ни говорили недоброжелатели.
  Частично она знала и немецкий язык, чтобы понимать Рамштайн и другие альтернативные группы Германии. Вокалист группы, Тиль, как мужчина, был не в её вкусе; грубые и брутальные самцы ей не нравились. О некоторых их песнях она была высокого мнения, особенно о композиции «Москва», исполненной, вы удивитесь, с Тату. Ещё ей нравилась сплоченность коллектива. Впоследствии Даша всегда вначале высказывалась о внешности фронтмена, а потом уже о музыке. Я её понимаю. Сам при обсуждении таких групп, как Nightwish, Within Temptatation, Lacuna Coil, Paramore и Flyleaf вначале делаю комплименты их солисткам, а потом перехожу к творчеству.
  Великолепное знание английского языка не уберегло её от участия в конфликте отцов и детей. Остальные предметы удавались не так хорошо, у неё были проблемы с учёбой, а они не укрепили ещё ни одну семью. Более того, матери не нравилось Дашино окружение, и однажды она даже вызвала в дом милиционера, чтобы припугнуть девушку. После этого Даша три недели не разговаривала с мамой, чего я себе представить не мог.
  Ещё мама не переносила её одежду и как-то пообещала сжечь все чёрные вещи дочки. Даша полушутя-полусерьёзно ответила, что тогда ей придётся ходить голой.
  Отец воспитанием дочки, видимо, не занимался.
  У Даши была тонкая тетрадка стихов, из которых 4 положено на музыку, пока ещё только играющую в её голове. Как и все пятнадцатилетние девушки, она невысоко ставила свои стихи и отказывалась их читать. Знаю я эти «очень личные стихи»: неровный ритмический строй, корявые рифмы, избитые образы. Тем не менее, тот факт, что стихи пишут не только профессиональные поэты, всегда радовал меня, ведь корни и поэзии, и искусства вообще кроются глубоко в народе.
  Голубой мечтой Даши была электрогитара. Она обижалась на маму за то, что она не купила дочери инструмент. Лично я считаю эту обиду необоснованной. Во-первых, электрогитара, действительно, дорого стоит, а, во-вторых, нелепо брать электро, не научившись играть хотя бы на акустике. Тем более у неё в городе не было знакомой рок-группы, в которой она бы могла применить свой талант. А аргумент, что я не знаю ни одной известной девушки-гитаристки, феминистки могут посчитать оскорбительным, но, право, не знаю.
  У меня, в свою очередь, имелась летом мечта попеть в рок-группе «Соната». Познакомился я с ребятами на репетиции концерта в ИГГУ и поразился мелодичности их музыки. Куприновед по имени Максим на синтезаторе и вокале, секретарь инфака Лена на клавишных и гитарист-скрипач, имя которого не сохранилось у меня в памяти. Лучшей из их песен, по моему мнению, была «Босиком по облакам», в которой спела дочь Лены. Её чистый альт стал самым приятным впечатлением репетиции. Переборов волнение, я сказал музыкантам, что они очень талантливы и предложил им свои стихи. Предложение приняли.
  На следующий день время концерта совпало с экзаменом, поэтому я кое-что по-быстрому написал по билету и, жалея, что пропустил начало, побежал на их выступление. Людей пришло много (как оказалось потом, Максим воспользовался служебным положением аспиранта и согнал большинство студентов). Песни исполнялись на русском, английском и одна даже на испанском языке. Их музыка напомнила мне прекрасные группы Keane и Coldplay и ещё более укрепила моё желание поиграть с ними.
  После концерта я отдал Максиму свою папку со стихами.
  Вскоре я, Максим и Лена встретились, поговорили о литературе. Максиму понравилось 6 стихотворений, и он обещал посидеть над ними и превратить их в песни.
  С момента концерта много раз назначались репетиции, но по рабочим, семейным и личным причинам они отменялись. В конце концов, условились собраться после каникул.
  Этими воспоминаниями я дразнил Дашу. Она спрашивала, а нет ли у нас в университете групп помоложе и потяжелее. Помоложе на тот момент не было, да и что значит возраст в сравнении с профессионализмом? Не против бы я был, если бы «Соната» играла пожёстче, но, как известно, «не лезь со своим уставом в чужой монастырь». По большому счёту, в группе «Соната» меня всё устраивало.
  Однажды я написал стихотворение «Прощание с морем», которое до сих пор очень люблю. Не в силах сдерживать радость, я позвонил ей в час ночи в надежде прочитать ей «свежачок». Она, не смотря на то, что обычно ложилась поздно, в это время уже спала, и я её разбудил. Месть поджидала меня в 3 часа, когда пришло сообщение от Даши «Зачем ты звонишь, когда я сплю?» Тут уже разбужен был я. Утром я извинился и, убедившись, что она не в обиде, начал декламировать. Принято стихотворение было ни холодно, ни жарко и это задело самолюбие.
  Если начинать говорить правду, то нужно говорить её до конца. Честно, не хочется рассказывать вам эпизод, в котором я предстаю в неподобающем виде, но совесть заставляет. Я, Алёша, Валик, Андрей и Федя, как обычно, сидели на стадионе и пытались придумать какое-то развлечение. Андрею, Феде и Валику уже исполнилось 13лет, Алеше – 15. С Андреем у меня были натянутые отношения, и из-за того, что я браковал все его идеи, он начал меня задевать. Андрей спрашивал, зачем я, восемнадцатилетний дылда, общаюсь с тринадцатилетними малышами? Я ответил, что пришёл только к Лёше. Тогда он резанул по живому: «У тебя просто нет друзей среди сверстников. Все тебя избегают, поэтому ты переключился на нас». Он словно угадывал мои мысли. Лучшие друзья были постоянно заняты, это меня убивало. Обычные товарищи тоже. Казалось, целому миру нет до меня дела. Эти мысли за секунду промелькнули у меня в голове и, поддавшись их влиянию, я ударил Андрея по лицу. Он упал, и, перед тем, как уйти, я ударил его ногой по спине.
  Я чувствовал себя ужасно. Состояние гроги захлестнуло меня и заставило сидеть неподвижно около получаса и прокручивать в голове этот отвратительный поступок. Затем я пошёл домой и позвонил Даше, надеясь выговориться.
  К моему удивлению, Даша не стала меня осуждать. По её мнению, человек должен пресекать всяческие насмешки в свой адрес даже самым радикальным образом. В подтверждение своих слов она рассказала о том, как один мальчик смеялся над её видом, а она ударила его за это сумкой по голове. Странно, но в этот момент мне нужно было, чтоб меня критиковали, чтобы мне промывали мозги и читали морали. Нельзя обижать слабых, как Даша этого не понимала?
  Так и не дождавшись её осуждения, я перевёл разговор в другое русло. Стали беседовать о её городе. В Бахчисарае совсем немного мест для проведения досуга.
  И тут Даша меня шокировала. В одном из клубов (чуть ли не единственном во всём городе) её лучшая подруга дала попробовать ей кокаин. Ощущений она не помнила или не захотела рассказывать. Подруга же работала в севастопольском казино крупье на покерном столе и встречалась с четырьмя мужчинами одновременно. Один из них был серьёзным крымским наркоторговцем, который обещал подруге, что если та хоть кому-нибудь проболтается о нём или станет ему изменять, то он убьёт её. У него уже имелось два повода сделать это.
  Личность её подруги не вызывала у меня положительных ассоциаций, и хоть я не высказывал открытого неприятия, но непроизвольно осуждающий тон выдал меня. «Только не называй её проституткой», - попросила меня Даша. Она сама это сказала.
  Этот разговор оставил после себя неприятный осадок. Я собирался не звонить ей несколько дней. История с кокаином и её подругой, признаюсь, немного отпугнула меня. Мне нужно было время на размышления.
  Лучшая подруга, старшая на несколько лет – ролевая модель, объект для подражания. Вчера она впервые угощала Дашу алкоголем, сегодня – кокаином, а завтра что? Она успешно крутит четырьмя взрослыми мужчинами, ходит по лезвию ножа. Неприятно было представить маленькую готессу, женщиной, регулярно принимающей наркотики и играющей чувствами серьёзных дядей. Мысль о том, что она неправильно живет, явилась сама собой и напрягла своим нравоучительным оттенком. Я сам не знал (и не знаю) как правильно жить, а учить тому, чего не знаешь – абсурд.
  На следующий день Даша несколько раз просила меня перезвонить, и я не сдержался и выполнил её просьбу. Поклонница Хим была взволнована. Сегодня уже она хотела выговориться. В эти дни решалась судьба девушки. Даша хотела сменить учебное заведение, а её мама в этот момент беседовала с директором школы, в которой она училась сейчас. Возник логичный вопрос, почему она хотела поменять школу? Моя версия, что у неё там нет друзей, оказалась ошибочной. По словам Даши, В Бахчисарае около 50 человек она считала своими друзьями. Безусловно, сказывается возраст; она ещё не научилась различать друзей, товарищей, приятелей и знакомых. Реальную причину она некоторое время скрывала, но потом сдалась.
  Она была влюблена в парня по имени Максим. Он относился к ней дружески, а этого Даше было мало. Однажды они с небольшой компанией и алкоголем вышли погулять. Для Даши с Максимом прогулка закончилась в постели. После ночи любви, которую она, к сожалению своему, не запомнила, Максим начал избегать Дашу. Готесса долго искала с ним встреч, но он делал вид, что не замечает её. Не в силах терпеть его напускного равнодушия, она стала целыми днями пропускать занятия в школе. Весной в университете я занимался почти тем же и по той же причине – любовной драме, - поэтому я понимал Дашу, но ничего посоветовать ей не мог. Она сказала мне: «Главное, что ты выслушал меня, и теперь мне стало легче». Эти слова – одни из самых тёплых слов, обращённых ко мне когда-либо. Я пообещал и впоследствии выслушивать её.
  После этого разговора я ожидал от неё столь же греющих душу бесед, и, как всегда, ожидания не оправдались. Даша вообще никогда не повторялась. До нажатия зелёной трубки нельзя было предугадать, будет наше общение длинным или коротким, серьёзным или шутливым, сдержанным или искренним. Непредсказуемость – одно из качеств, за которые я ценил Дашу.
  Наш новый разговор заставил сжаться от холода кровь в моих жилах.
  Началось всё с того, что Даша спросила меня: «А не хотел бы я увидеть её фотографию?» Её удивило, что за несколько дней нашего общения я не выслал ей своего изображения и не попросил её о том же. Другие её собеседники, которых она не видела в жизни, зачастую уже после получаса высылали свои фото. У меня же был чёрно-белый телефон, поэтому такую роскошь я себе позволить не мог. Да и то, что я не знал, как она выглядит, не смущало меня.
  Перешли на её подруг. Одна из них считала себя ведьмой. Где-то дома она отыскала книгу чёрной магии, оставленную прабабушкой-колдуньей. Девушке показалось интересным заклинание, вызывающее демона. Она начертила пиктограмму, прочла магические слова, а затем в неё вселился злой дух и заставил несколько часов парить под потолком. Создание тьмы посещало волшебницу помимо её желания, но однажды девушка поборола своего демона и заставила его служить себе.
  Эта история развеселила меня. Многих молодых готесс влечёт мистицизм, многие лично видели вампиров, оборотней и вурдалаков. Почти все они потомственные колдуньи в четвёртом поколении.
  Другая же её подруга, действительно, меня шокировала. Представьте себе худую до анорексичности девушку, любимое занятие которой – резать вены над стаканом, наполнять его до краёв кровью и после пить её. Эта процедура придавала девушке сил и энергии.
  Такая омерзительная подробность отняла у меня язык. Даша попросила меня не молчать и прокомментировать. Неожиданно для себя я пошутил, что, зато у неё кровь обогащена кислородом. Как я не додумался до того, что от соприкосновения с воздухом железо в её крови может заржаветь? Энергетический напиток, чёрт возьми!
  Сама Даша, как она рассказывала в будущем, тоже резала вены, но не над стаканом, а над постером группы Tokio Hotel. Когда кровь попадала на плакат любимых музыкантов, она чувствовала духовную связь с её солистом Билом Каулитцем. Так что и в её готической биографии имелось чёрно-розовое эмокидовское пятно. Сейчас она считает такое поведение глупым, но, как я понял, стыдиться она больше не резания вен, а поклонения идеалам эмо.
  Затем Даша поведала мне о парне, который около часа высасывал кровь из проколотого безымянного пальца, но это мне показалось цветочками в сравнении с предыдущей историей.
  Напоследок она рассказала мне случай из собственной биографии. Однажды она и вышеупомянутая лучшая подруга, крупье за покерным столом, вечером в кладбищенском склепе вкололи себе дозы героина, превышающие норму. К счастью, неизвестно кто, скорее всего, кладбищенский сторож, вызвал неотложку и их обоих успели спасти. Ощущения от героина у неё были сильные, ни на что не похожие; она словно побывала на грани жизни и смерти. Не умея учиться на своих же ошибках, Даша сказала, что не прочь повторить приём героина в будущем.
  Я, в свою очередь, рассказал о том, как однажды тонул и то, что животный ужас, который я испытывал при этом, не пожелал бы ощутить и врагу. Реальная грань между жизнью и смертью не имеет ничего манящего. Если же она благодаря наркотикам хочет расширять своё сознание и видеть необычайные образы, то пусть лучше поищет их в своих сновидениях.
  Даше чаще всего снились толстые холодные змеи, медленно подползающие к ней.
  С неким облегчением заканчиваю эту часть статьи, ведь действия в ней происходили в Килие, а пишу я её, как ни крути, для измаильской газеты. Лето окончилось, и мне предстояло ехать в город славы Суворова для продолжения обучения на втором курсе в ИГГУ.
  Период завершения каникул и начала какой-либо трудовой деятельности – ненавистное время для многих из нас. «Я так хочу, чтобы лето не кончалось» - строчки из этой песни понятны и близки нам. Как и все ленивые студенты, вначале года я обещал себе серьёзно взяться за учёбу, не прогуливать занятия, писать лекции и отвечать на парах. Действительно, что может быть проще? Преподаватель бубнит – ты записываешь. Это же не статью из головы на бумагу выплёскивать!
  В начале учебного года в общежитии выдавали новые шкафы и забирали старые. Свои несколько шкафов я с соседями по комнате с горем-пополам с третьего этажа в подвал перетащили, но сюрприз был в том, что на нашем этаже немало девушек, и джентльменский долг им помочь. Кое-кто, правда, брал за свои услуги пиво, но я, честное слово, помогал исключительно из альтруизма.
  Что может быть лучше для не выспавшегося, голодного, уставшего после трёх пар студента, чем таскание с такими же студентами с пятого (а молва о нашем джентльменстве дошла и туда) этажа в подвал шкафа под матершину пьяного электрика?! По закону подлости некоторые девушки шли за нами, чтобы, так сказать, «поддержать нас морально». «Ты не устал?» - спрашивали они меня. Невооружённым глазом же видно, что я худой, неспортивный, но из-за какого-то гнилого чувства внутри хочу зарисоваться и говорю: «Всё нормально», хотя, на самом деле, хочу разрубить на щепки этот проклятый шкаф. И ненавижу, и люблю женщин за то, что при них мужчины хотят казаться лучше, чем они есть.
  Не могу не сказать о том, что некоторые из девушек «спасибо» не говорили нам за наши старания, принимая это как должное. Правильно, напрягли пацанов сверху, мы тут при чём? У таких неблагодарных особей хотелось унести шкаф обратно.
  Несколько дней продолжались эти физические неудобства. Общение с Дашей сильно урезалось. Она настойчиво звонила мне, а я постоянно повторял ей «позже». «Позже» для неё было через полчаса. Когда я говорил ей «Не скоро», она перезванивала через два.
  Учёба делала меня уставшим, раздражительным и скучным, а когда я в таком состоянии, то собеседник из меня никакой. Зная это, я, чтобы не мучить Дашу, не звонил ей. Она считала моё поведение проявлением безразличия и обижалась на меня.
  Рано или поздно студенты-лентяи понимают, что «горбатого могила исправит» и насильно заставить себя любить что-либо невозможно. Вначале я не всё записывал, затем почти ничего не писал, а под конец и вовсе стал прогуливать лекции.
  Я стал высыпаться, немного разгрузился и мог теперь звонить Даше. Первое время она продолжала обижаться на меня, но затем успокоилась. Честно говоря, жизнь в тот период у меня была не самой яркой, и я звонил моей маленькой готессе, совершенно не зная о чём говорить.
  Отношения Даши с родителями постепенно ухудшались, и она рассуждала о том, что или её выгонят из дома, или она сама уйдёт. Я пошутил, что тогда ей придётся спать на деревьях, ловить рыбу в их вонючем канале и одеваться на помойке. Шутил я по этому поводу долго, и каждую мою остроту Даша сопровождала смехом (это, так называемый, междусобойный юмор, поэтому вы, дорогие читатели, можете не смеяться). Но когда я сказал: «Станешь ты, Даша, даун-шифтером, живущим в единении с природой, станешь призывать всех готов снимать свои чёрные одежды, смывать с себя грим и радоваться солнцу, небу и деревьям», Даша ответила, что ей неинтересно и попросила сменить тему.
  Честно говоря, любую субкультуру, будь то эмо, готы, панки или рэперы, я могу обвинить в равнодушии к природе. Ладно, общество перед вами виновато, но не замечать корневых связей с землёй и её богатыми флорой и фауной значит обделять себя.
  - Ты обиделась из-за готов? Но ты же не собираешься всю жизнь оставаться готессой?
  - Собираюсь, - ответила она.
  Потом мы говорили о чём-то незначительном.
  Мои лайт-рокерские мечты о пении в «Сонате» так и остались мечтами. Куприноведчество оказалось в опасности, и Максим отдал все силы науке, предпочтя её искусству. Лена тоже не особо горела желанием. Плюс ко всему замену ушедшему гитаристу не нашли.
  Тем не менее, у Лены были мои стихи, и она пригласила меня к себе, чтобы поговорить о них. Учитывая то, что Максим 6 из около 50-ти собирался положить на музыку, я надеялся на похвалу, но не тут-то было. За секретарским столом инъяза мои стихи назывались зелёными, незрелыми, а некоторые и явно детскими. Лена предложила поменять способ создания стихов с традиционного (если уже начал писать, то не отрываться от листа, пока не напишешь) на ахматовский (не писать, а записывать стихи, оставляя навеянные слова на бумаге, и возвращаясь к ним позже). Предложение  я не принял; по сей день стихи пишу, а не записываю.
  Отчасти я был согласен с критикой и в следующий раз пообещал принести новые стихи, в качестве которых я не сомневался. Наполовину исписанный блокнот со свежими творениями я собирался оставить Лене, но она, к удивлению моему, минут десять перелистывала его, а затем, как бы невзначай, выдала: «Понимаешь, Саша, иногда люди занимаются не своим делом. Вот живёт человек всю жизнь, не замечает в себе ничего необычного, а на старости лет вдруг ни с того ни с сего обнаруживает в себе талант художника и начинает писать картины. Может, и ты, Саша, в самом деле, художник».
  Да, я – художник, рисующий не красками, а словами. Однажды в Одессе я был возле храма, где выставляли свои работы художники, и до того хорошие попадались картины, что я невольно завидовал живописцам. Я спросил себя «А променял бы я свой поэтический талант на талант художника?» Ответ отрицательный.
   Все пролистанные стихотворения критиковались за чрезмерный романтизм, отсутствие реалистической конструкции, юношеский максимализм, поучительство и пафос. Под конец она обозвала мои стихи «рифмованной прозой». Это и по сей день остаётся одним из самых сильных оскорблений в моей жизни.
  То, что она всего лишь перелистнула мои стихи, а не взяла их внимательно и вдумчиво прочесть обидело меня и говорило о её неуважении к словесному творчеству.
  «Может быть, у тебя проза выходит лучше», - предположила она.
   Принёс я ей свои рассказы, и Лена начала медленно, смакуя и растягивая удовольствие, поносить их, на чём свет стоит. Да, я – не Мопассан, кое-что, действительно, можно было бы исправить. Но не до такой же степени!
  Яркий пример. Предложение «Он шёл с радостным выражением лица». Казалось бы, к чему тут придраться? Ан нет, некоторым непонятно, что это за «радостное выражение лица». Скажу вам, что радостное выражение лица – это выражение лица, выражающее радость. Лена скорчила противную рожицу, пытаясь показать радость моего персонажа. И тут я понял, что она просто наслаждается тем, что может в пух и прах разрывать всё, что под руку попадёт, не заботясь о конструктивности критики. Попади к ней предложение «Смеркалось…», она бы и в нём нашла синтаксические изъяны. Действительно, что ещё остаётся женщине, играющей несколько часов на клавишных и пишущей, надо признать, неплохие вещи, но работающей лишь секретарём в ИГГУ? Не доборолась до конца, не добилась в своей сфере широкого признания, вот и остаётся на таких, как я.
  Несколько раз я из вежливости походил к ней, а затем прекратил этот добровольный мазохизм.
  Такой разнос моего творчества испортил мне настроение на недели вперёд. Даша всё так же настойчиво требовала общения, и я, нередко без особого желания, звонил ей. В разговорах часто просила меня рассказать что-нибудь интересное и весёлое, а мне, как вы понимаете, было не до этого. Однажды я сказал ей: «Ты же готесса, должна просить чего-то мрачного и грустного». Она мне и ответила, что не собирается до конца жизни оставаться готессой и любит весёлые истории. Недавно она утверждала совсем другое. Как переменчивы девушки! Я рассказал ей анекдот про поручика Ржевского, пытаясь казаться весёлым.
  Неожиданно в Измаиле наступили тёплые солнечные дни, зовущие из тесной комнаты общаги на прогулки по городу. Так как я почти забросил учёбу, у меня была масса свободного времени, и грех было не устроить себе предвечернюю променаду, к которым я пристрастился ещё весной на первом курсе.
  Замечательная погода повышала моё настроение, делала словоохотливее, и, шатаясь по городу, я с большей лёгкость общался с Дашей.
   Напротив её дома жила старушка. У неё не было родственников. Главные её развлечения – сериалы и вечерние беседы с такими же одинокими, как она, бабушками. И так уже много лет подряд.
  «Зачем она живёт?» - спросила меня Даша, и я опешил.
  Зачастую Даша говорила или только о себе, или о людях, которые касаются лично её. Заинтересованность судьбой незнакомой старушки меня удивила.
  - Страх смерти и память о золотых годах заставляют её жить, - после продолжительного молчания ответил я.
  - Но ведь она на свою мизерную пенсию покупает таблетки и ещё на что-то
надеется! – почти с надрывом сказала она.
  Видимо, мой ответ её не устроил, да и меня, если честно, тоже.
  - Люди до конца своих дней на что-то надеются. Это, наверное, воля к жизни.
  - Я не хочу стареть, - трогательно произнесла она.
  - Я тоже.
  Остаток дня я размышлял над тем, почему эта старушка покупает таблетки, но так и не нашёл ничего, что можно прибавить к вышесказанному.
  Когда Даша спрашивала, почему я гуляю один, я отвечал, что я не один, а с ней.
  - Ты никуда не выходишь. Ты всегда такой скучный и правильный?
  - Сейчас я гуляю больше тебя. В твоём возрасте я с моими друзьями бродили по городу, распевали песни Короля и Шут, спорили на высокоинтеллектуальные темы и смеялись до упаду. Для веселья нам не нужно было алкоголя или других стимуляторов. А сейчас, да, я скучный и правильный, но я доволен жизнью.
  Мне захотелось узнать, как Даша выглядит, и я попросил её описать себя. Оказалось, что она худенькая девушка, маленького роста, с кучерявыми короткими волосами, вздёрнутым носиком и веснушками. Глаза, по-моему, голубые. Согласитесь, нестандартный портрет для готессы, которых я привык представлять себе высокими девушками с прямыми длинными волосами, тонкими и строгими чертами лица и от природы бледной кожей. Какие там веснушки или вздёрнутые носики?! Единственное, что роднит её со стереотипными готессами – худоба. Что ж, необычная внешность даже лучше.
  Как-то Даша заметила, что я – человек, с которым она дольше всего общалась из тех, кого она не видела вживую.
  - Вот видишь, болтаешь дольше всего с каким-то занудным ботаником.
  - Ты – не ботаник. Не обижайся.
  Как я мог обижаться на этого ангела?
  В тот день разговор у нас заладился. Стали беседовать о любимых профессиях. Я перечислил поэта, музыканта, актёра и журналиста, а она - переводчика, патологоанатома (в шутку)  и тоже музыканта. О работниках морга говорили дольше всего. В беседе я показал свой запас редко используемого чёрного юмора.
  Я предложил Даше пойти учиться на переводчика, и, как оказалось, она уже думала об этом. Недавно она говорила мне, что не видит своего места в жизни в социальном плане, а теперь вот она отыскала профессию, совмещающую её желания и возможности.
  Но всё-таки странно представить себе девушку, гуляющую по кладбищам, со словарём в руках.
  Закончили мы этот разговор похвалой песне «Ice blue» группы  69eyes.
  Общаться с Дашей становилось всё легче, всё приятнее. Ни с кем в университете у меня не нашлось такого душеного единства, как с ней. Она не стеснялась в разговорах со мной плакать в трубку, делилась своими проблемами, впечатлениями и мыслями, вспоминала прошлое и говорила о будущем. Если вначале мы ещё притирались друг к другу, то затем мы стали совершенно искренними в нашем общении. Ни разница в возрасте, ни расстояние не могли помешать этой искренности.
  Я спросил ей в таком идиллическом настроении, но она сбросила мой вызов. Тогда я написал ей и потребовал объяснений. Ответ просто уничтожил меня. «Потому что ты тупой, скучный и занудный. Не звони мне больше». Я чуть не заплакал от боли. На мой вопрос «А может я тебя чем-нибудь обидел?» она не ответила.
  Этим и заканчивалась первоначальная версия статьи, написанная ещё в октябре 2010-го. В том месяце я заболел апатией к настоящему и ностальгией. Кроме «Порочного ангела» я написал ещё «Анатолия Игнатенко» (если «Ангел» возымеет успех, ждите это произведение). Внешне жизнь не поменялась, но откуда-то пришло вдохновение, легко и быстро слагались стихи. Даши не хватало. Хотелось влюбиться и забыться.
  Но вот, спустя месяц после неприятного инцидента, поздно ночью я увидел Дашину просьбу перезвонить. Я захотел сделать это немедленно, но, боясь разбудить маленькую готессу, перенёс разговор на следующий день.
  Даша удивилась тому, что я выполнил её просьбу. Своё сообщение она объяснила тем, что написала его в состоянии алкогольного опьянения. Перед этим она поссорилась с Максимом и родителями и не одному мне написала гадости. Даша долго извинялась и, услышав, что я не злюсь на неё, сказала о доброте моего сердца.
  После этих слов она меня ошарашила. Оказывается, Даша звонила мне из детского дома на окраине города. Уйдя праздновать Хэллоуин к своей лучшей подруге, она задержалась у неё на две недели и только три раза за всё это время звонила домой. За это её и отправили в детский дом, обещая держать её там минимум до Нового года.
  На две недели уйти из дома! У меня не было слов. Самое удивительное в той ситуации, Даша считала себя незаслуженно наказанной. Она ещё не понимала, что родители эти две недели переживали за неё, мучились, места себе не находили.
  В детском доме ей жилось не сладко. В здании холодно, дисциплина строгая, еда невкусная. Ни с кем из детей ей не удалось сойтись, некоторые даже обижали её из-за необычного внешнего вида. Всё, что оставалось Даше – слушать музыку, курить и плакать.
  В такой угнетающей обстановке она часто повторяла, что никому не нужна и никто её не любит. Действительно, никто кроме меня ей не звонил. На эти горькие слова я отвечал, что она нужна мне.
  Мы много говорили о музыке. Вкусы наши в этом вопросе совпадали. В детском доме слушали большей частью Потапа и Настю, и отвести душу, поговорив о роке, она могла только со мной.
  Кроме возвращения Даши в моей жизни не произошло ничего нового, а ей, я её понимаю, в серых казённых стенах наиболее остро были нужны какие-то яркие новости. Не получая их от меня, она включила старую песенку о правильном ботанике, что в её положении было невыгодно. Будь на моём месте более резкий человек, он ответил бы: «Конечно, моя жизнь интересней твоей. Я же не нюхал кокс и не вкалывал себе героин, от меня не морозились после первого секса и я не уходил из дома на две недели. Зато я не сижу в забытом Богом детском доме!» Однако я не мог себе позволить причинить ей хоть малейшую боль.
  Однажды я не успел на последний